Двуязычие, официально провозглашенное в Чечне, позволило использовать два языка. Но из-за политики билингвизма среди местной интеллигенции возник лингвокультурный спор, демонстрирующий противоположные принципы ученых и писателей. По мнению, Фернана Уеллетта, билингвизм – «канал ассимиляции».[3, с. 105-107.]

По концепции одних ученых, интерференция языков заражает национальные языки, что приводит к культурным и этническим утратам. Другие исследователи полагают, что отказ от билингвизма приведет к аннулированию перспектив – средств описания, т.к. не существует идеальных билингвов и людей, безукоризненно знающих один язык. Антитеза концепций ученых относительно билингвизма обусловлена конфликтом между концепциями современного социума и лингвокультурным феноменом. Билингвизм в художественной литературе характеризуется логическим или параллельным использованием писателем двух языков.

Русскоязычные писатели сами выбирали язык текстов с учетом стандартов, характерных для чеченской литературы, Вместе с тем билингвами не являются писатели, использующие иностранные языки и языки, применяемые при передаче определенных колеров, характерных местному менталитету, природе и пр.

В чеченской «транслингвальной литературе» [5, с.87] возможно использование метода, предложенного М. Фернандеса:

1. автор, использующий попеременно два языка;
2. чеченский писатель, пишущий на русском и иных языках;
3. писатель, говорящий на русском, но пишущий на чеченском;
4. автор, пишущий на чеченском языке, но применяющий иной язык в нелитературных научных текстах, докладах;
5. автор, последовательно пишущий на родном и другом языках, не используя их одновременно.

Однако встречаются писатели, пишущие на двух и более языках, что лишает лингвистического благозвучия двух вариантов одного произведения. Альтернатива языков, или логический билингвизм, отмечен социолингвистическими тенденциями и применяется мигрантами при языковой и культурной адаптации. Диглоссия в данном аспекте рассматривается как общественное явление, которое не относится к «литературно-художественному билингвизму и транслингвизму».

В творчестве русскоязычных авторов Чечни литературный билингвизм обусловлен моноязычными этапами русского и чеченского языка (Абузар Айдамиров, Магомед Мамакаев, Халид Ошаев, Муса Ахмадов и др.). Некоторые «оставляют язык, в котором живут они, ради языка, который живет в них…»: [3, с. 105-107.]Канта Ибрагимов, Герман Садулаев. Однако в чеченской литературе среди двуязычных авторов присутствуют писатели-корифеи, начавшие писать на родном языке, основываясь на опыте русских и северокавказских классиков (Муса Бексултанов, Евгений Чебалин).

Следует отметить, что ученые разграничивают билингвизм и диглоссию, однако ими не всегда рассматривается возможность использования двух и более языков. Одни ученые относят русскоязычных авторов к писателям-билингвам, другие – к писателям-транслингвам, т.к. в творчестве большинства чеченских писателей родной язык не является основным.

В чеченской литературе ХХ–ХХIвв. немало известных интернациональных писателей, по субъективным критериям выбравших чеченский язык и культуру для отображения своих мировоззренческих позиций.

Изучение творческой деятельности двуязычных авторов лишь в контексте билингвизма – транслингвизма усложняет анализ их стиля в лингвокультурной сфере. Употребление понятия «диглоссия» возможно при анализе общественно-культурных признаков писателя, отличающихся от речи других.

На современном этапе диглоссия воспринимается как категория двух разных лингвистических форм в определенном социуме. Порой их противоречивое совмещение определяет диглоссию как «ситуацию двуязычия индивида или сообщества, в котором один из двух языков имеет статус общественно-меньше». [3, с. 105-107.]  Фергюсон Ч. .Диглоссия Нью-Йорк: Слово, 1959. – 325 – 340 стр.

По мнению Ш. Фергюсона, для диглоссии характерно постоянство, тогда как другие исследователи рассматривают диглоссию как эффективный современный общественный лингвокультурный фактор, развивающийся в мультикультуризме. Однако концепция Р. Шодансона о том, что «диглоссия – это неравноправное сосуществование двух языков в одной и той же языковой общности», Шодансон Р. Диглоссия Креоль, колониальная диглоссия, Кахер из Института языкознания Лувена, 1984. - с. 14-22.наиболее близка к истине. Данное деление отвечает классификации общественных ценностей, гармонично соответствующих в языках, которые «…развиваются параллельно делению общества и его речевой практике», Черноситова Т. Л., Сулейманова Ю. С. Проблема билингвизма и диглоссии в контексте литературно-художественного транслингвизма // Молодой ученый. – 2015. – №14. – С. 607–609.где диглоссия является мотивом конфликта.

Автор атрибутики «литературная диглоссия» У.Ф. Макки охарактеризовал две формы диглоссии в литературном творчестве следующим образом:

1. формальная диглоссия (различия разговорного и письменного языков);
2. функциональная диглоссия (у каждого языка общие функции).

Существует мнение, что литературная диглоссия – это совмещение функционального деления письменной речи. Так, произведение, написанное на русском и чеченском языках, различаются по лингвосистемам и литературно-стилистическим образцам, присущим чеченской и русской литературам. Следовательно, билингвизму сопутствует культурный дуализм – бикультурализм, что является признаком диглоссии.

От двуязычия диглоссия отличается использованием двух автономных языков или системы одного языка, носящих общественный характер, функционально распределенный:

• в официальных обстоятельствах многоязычного общества применяется официальный язык – законотворчество, канцелярия, переписка госучреждений и пр.;
• в формальных обстоятельствах моноязычного социума используется язык национальной литературы;
• в социально-бытовых и обыденных обстоятельствах, в разговоре употребляют вторые языки и субсистемы – говор, просторечие, жаргон.

Основным критерием диглоссии является осознанный выбор средств из лингвистических коммуникаций, используемых для общения. Значит, билингвизму не требуются аккомпанирования диглоссии.

Идеология XX века с появлением русского языка в национальных культурах определила своеобразную культурно-советскую гибкость, действующую на процесс «скрытого» формирования нового геополитического пространства в литературе и искусстве. В данном процессе рельефно выделились актуальные этнопонятия, связанные единой языковой культурой: «национальная литература на русском языке», «русскоязычный писатель», «литература народов Советского Союза», «многонациональная литература», – являющие перманентные дискуссии и споры.

Характерным признаком становления национальной культуры является возрождение и развитие языка, литературы и искусства. Совмещение этих критериев в современных условиях обусловило вероятность исследования литературных процессов XXв., русско-национальной коммуникативной диглоссии (двуязычия, билингвизма), в данном случае – в русскоязычном литературном пространстве.

При этом следует учесть то, что билингвизм дифференцируют по трем принцам:

1. субординативный билингвизм – восприятие второго языка через родной, что приводит к погрешностям перевода;
2. координативный билингвизм – автономность и независимость двух языков (понятия, грамматика, категории);
3. смешанный билингвизм – «один язык с двумя терминами» (сосуществование двух и более языков, различаемых поверхностно).

При данной коммуникативной системе принципиально соблюдение эстетических норм, содействующих перспективной этнонациональной преемственности и сосуществованию народов в едином кросскультурном пространстве. Так, например, в романе М.Лукина «Грозненский фронт» наблюдаются субординативный и смешанный типы билингвизма. Иначе говоря, автор на фоне русского текста использует чеченский и осетинский языки: отдельные фразы, детали, названия, определения, объекты. Например, значение чеченских слов: хьехар – совет, рекомендации у писателя ассоциируется с поучением, хьомсара – обожаемые, у автора уважаемые, мостагI – враг, у Лукина – неприятель и т.д.; осетинских слов: чапурка – пиала, анамаг – конечно, авзарай ницы ис – плохого нет, хайраг ай бахара – черт их побери, хцауштан – ей богу, бузныг – спасибо и т.д.

В данном примере наблюдается ограниченное употребление второго языка, он требуется лишь для разграничения в романе определенных идеологических и тематических тенденций, сопряженных с исторической действительностью в регионе. Однако в романе М. Лукина присутствуют все признаки художественного текста, но со сложными специфическими авторскими интенциями и деталями религиозно-философского, социально-политического, этико-дидактического, историко-публицистического характера. Доминирующей функцией в произведении является классифицированное начало эстетической имманентности, дифференцирующее художественные и нехудожественные детали в тексте.

В целом прием диглоссии с различными коммуникативными элементами, сознательно используемый авторами-билингвами, способствовал диалогическому общению читателей и приводил к литературоведческим дискуссиям.

Русскоязычные писатели сознательно используют формально-содержательные методы и функции иноязычного метатекстового знака: автор через данный прием адресует читателя к другому языку и эпизоду, аннотируемых с позиции языковой отнесенности. Использование иноязычных метакомпонентов в литературном пространстве художественного текста обусловлено своеобразной авторской интуицией для максимального воздействия художественной мысли. Таким образом, современная русскоязычная литература Чечни претерпела ряд изменений, обусловленных эстетической коммуникативностью языка, сравнимой с теорией большинства теоретиков, занимающей основное место в современной художественной культуре. Теория «истинного искусства, его обращения к немногим предстает в различных своих модификациях, и прежде всего – в виде признания социальной элиты единственным вдохновителем живого художественного творчества». Храпченко М.Б. Художественное творчество, действительность, человек. – М.: Худож. лит., 1982. – С.222.

Аналогичные идеи относительно эстетической коммуникативности выразили философы Ф.Ницше, Х.О. Гассет, английский поэт Т. Элиот и др. В частности о социально-культурных процессах в XXв. Гассет писал: «Новое искусство адресуется не ко всякому, а к особо одаренному меньшинству», так как «...новое искусство помогает элите понять самое себя и других в серой массе общества, узнать свою миссию, которая состоит в том, чтобы быть немногими и удерживать свои позиции против многих» Ортега у Гассет. Дегуманизация искусства и другие эссе по искусству, культуре, культуре / NewYork, 1956, p. 6, 7 «В новом искусстве осуществлялся и осуществляется знаменательный процесс синтеза всего прогрессивного в художественном развитии человечества… весь прогрессивный художественный опыт прошлого». Марков Д. Проблемы теории социалистического реализма. – М. 1975. – С. 281.

На фоне сложившихся вопросов относительно эстетической коммуникативности диглоссии в русскоязычном пространстве в 70–80гг. XX века в литературоведении оформилась новая модификация типологического подхода к анализу художественных произведений и жанровых форм. Актуальность и продуктивность типологического подхода способствовали осознанию специфики русскоязычного литературного пространства и творчества писателя-билингвиста.

Исследование типологических связей позволило выделить и осмыслить абстракции и самобытность общих и частных модификаций. Отсюда между патетикой русскоязычных авторов Чечни и тенденциями экзистенциализма обнаруживается эстетическая тождественность, поскольку основное творчество русскоязычных авторов Чечни опирается на наиболее развернутую формулировку нравственной национальной онтологии, проблему которой исследовал в своей работе «Автор и герой в эстетической деятельности» М. Бахтин.

Одновременно в двуязычных произведениях наблюдается генерализация архетипа и спектр идей писателя. Проблема изучения обусловливается здесь как феноменологическое изображение ключевой ситуации – чистоты межкультурных и национальных отношений. Однако классическое сочетание задач сводится на радикально новый слог: связь «я» и «другой» как отношение автора и героя.

Иными словами, фундаментальная эстетика текстов билингвистов, отталкиваясь от нравственной философии, регенерирует скрытую основу религиозно-философского начала и аналогии бытия, проступающую через национальную и языковую дескрипцию (описание), так как в основном творчество русскоязычных писателей Чечни опирается на наиболее развернутую формулировку нравственной онтологии (учении о жизни, ее основ, принципов, структуры и закономерностях).

Полифоничная теория М. Бахтина предоставила потенциал вариантов для исследования творчества писателей, так как идея диалога значительно модифицировала бахтинскую концепцию «автора и героя» и вывела невероятный тезис об их диалогической паритетности, т.е. равноправия в полифонном романе, что естественно инициировало обилие дискуссий.

Заявленные в произведениях писателями проблемы заключаются в трансформизме стабильной аналогии закономерных условий, где основы нравственности и религиозности перманентно выступают как превратность судьбы.

Писатели, исследуя подсознательное героев, обнаружили их сакральный мир, человеческие страсти. Русскоязычные писатели, стремясь остаться верными национально-ментальным особенностям, использовали тонкости психологического анализа с иноязычными вкраплениями, наиболее полно выражающие дух народа.

Русскоязычные писатели С-Б. Арсанов, М.Лукин, Х. Ошаев, Е.Чебалин, В.Богданов, С. Мякинин, А. Передреев, П.Волков, М. Владимов, И. Минтяк К. Ибрагимов, П. Жеребцова и др. в насыщенных колерах отобразили полифонию эпохи. Диглоссии в их текстах подчеркивают высокий уровень компетенций, нравственных позиций, коммуникативности и эстетичности.

Отголоски новых веяний в «автохтонной» литературе активно нарастали и в творчестве молодых авторов. Благодаря постановлению 1975 года «О работе с творческой молодежью» в республике образовались литературные кружки и объединения, которыми руководили писатели и литературоведы старшего поколения.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Марков Д. Проблемы теории социалистического реализма. – М. 1975. – С. 281.
2. Ортега у Гассет. Дегуманизация искусства и другие эссе по искусству, культуре, культуре / NewYork, 1956, p. 6, 7
3. Улет, Ф., Ла-де-лутте языков и Ла dualité дю языке, Либерте, Монреаль: 1964. – с. 105-107.
4. Фергюсон Ч. .Диглоссия Нью-Йорк: Слово, 1959. – 325 – 340 стр.
5. Фернандес М.Происхождение термина диглоссия: история История плохо сказал.История и лингвистика 1995.–С. 87.
6. Храпченко М.Б. Художественное творчество, действительность, человек. – М.: Худож. лит., 1982. – С.222.
7. Черноситова Т. Л., Сулейманова Ю. С. Проблема билингвизма и диглоссии в контексте литературно-художественного транслингвизма // Молодой ученый. – 2015. – №14. – С. 607–609
8. Шодансон Р. Диглоссия Креоль, колониальная диглоссия, Кахер из Института языкознания Лувена, 1984. - с. 14-22.